Миссис Хэйнс (псевдоним) к тому времени, когда я (У. Д.) впервые встретился с ней, было 35 лег, это была образованная замужняя женщина, которая незадолго до этого узнала, что у ее мужа была связь на стороне, и он решил оставить ее ради другой женщины. Это был бездетный брак. Терапевт миссис Хэйнс направил ее ко мне на психотерапию по поводу депрессии и тревоги. На первом сеансе она дала мне понять, что не хочет привлекать к терапии мужа, а хочет сосредоточиться на собственных проблемах. Позднее она решила, что присоединение к группе не даст ей достаточного количества времени и той интимности для глубокого обсуждения ее проблем, которое, как ей казалось, было бы для нее наиболее продуктивным. Поэтому мы выбрали курс индивидуальной РЭПТ.
На первом сеансе миссис Хэйнс сообщила о том, что у нее был в прошлом период индивидуального консультирования у семейного консультанта, который, судя по ее описаниям, практиковал недирективную, психоаналитически ориентированную форму психотерапии. Она не чувствовала никаких улучшений от терапии подобного рода, главным образом потому, как ей казалось, что она была сбита с толку пассивностью терапевта и кажущейся невовлеченностью, которая к тому же вызывала в ней отвращение. Я кратко изложил ей, что она может реально ожидать от РЭПТ, и ее первая реакция была благосклонной. Мы договорились провести для начала пять сеансов. Я предпочитаю заключать начальный краткосрочный контракт, чтобы позднее клиенты могли принять более обдуманное решение, хотят ли они видеть меня своим терапевтом и дальше.
Для миссис Хэйнс депрессия была более серьезной проблемой, чем тревога, и именно с нее она хотела начать. Ее особенно угнетало то, что ей не удалось сделать свой брак счастливым, и она винила себя в том, что муж предпочел ей другую женщину. Я помог ей понять, что своей депрессией она обязана не мужу, который предпочел другую, а своему убеждению относительно данной ситуации: «Я должна сделать свой брак счастливым, иначе я неудачница!»
Прежде чем перейти к опровержению этой идеи, я терпеливо помогал ей осознать связи между «А», «В» и «С».
Я начал дискутировать ее идею - требование только тогда, когда она сказала, что ясно видит, что именно ее убеждение вызвало депрессию, а не то, что муж оставил ее, и что ей необходимо изменить свои взгляды, чтобы преодолеть депрессию. В процессе оспаривания ее убеждения я помог ей составить список опровержений, которые она могла говорить себе в течение следующей недели каждый раз, когда чувствовала депрессию из-за якобы неудачного брака Я дал ей экземпляр книги Эллиса (A Guide to Rational Living) и посоветовал особенно внимательно прочитать главу 2 («Вы чувствуете так же, как и думаете») и главу 11 («Избавление от ужасной боязни неудач»). Я также предоставил ей возможность взять с собой кассету с записью нашею сеансу, и она с благодарностью приняла это предложение.
В начале следующего сеанса я спросил ее мнение по поводу прочитанного и об аудиозаписи. Она позитивно оценила оба метода работы и сказала, что ей особенно понравился метод библиотерапии. Ее депрессия значительно ослабла со времени нашего первого сеанса, она была в состоянии использовать свои собственные опровержения и приходить к правдоподобным ответам Чтобы подкрепить ее успехи, я спросил ее, какая из письменных форм самопомощи, которые существуют для данных целей, кажется ей наиболее полезной, и показал ей три. Она решила начать с той, которая была разработана мной (см Приложение 3). Сначала мы поработали над эпизодом депрессии — несмотря на то что она уменьшилась со времени нашего первого сеанса — после того, как решили, что нужно сначала закончить с депрессией и лишь затем переходить к блокаде тревоги. Мы потратили остаток второго сеанса на заполнение формы; в конце я дал ей несколько таких форм, а также посоветовал прочитать главу 15 из книги Эллиса под названием «Победа над тревогой» и использовать идеи из нее для заполнения формы всякий раз, когда она начинает ощущать тревогу.
В начале третьего сеанса она рассказала, что чтение главы про тревогу было полезным, но она испытывала некоторые трудности, когда пыталась избавиться от иррациональных убеждений, лежащих в основе ее тревоги. Используя процедуру образования цепочки умозаключений, я помог ей увидеть, что ее больше всего тревожило то, что она не сможет найти другого мужчину и останется одинокой. Я попросил ее предположить худшее — это типично для РЭПТ — и представить, что она одинока: какие при этом возникают чувства? Ее ответ был классическим: «О Боже; я не вынесу даже мысли о такой жизни!» Я оспорил ее убежденность в том, что ей в ее жизни, чтобы быть счастливой, нужен мужчина, и помог ей осознать, что у нее может быть достаточно счастья в жизни, если она будет одна, даже когда для нее предпочтительнее было бы быть замужем и иметь семью. Это вызвало обсуждение ее тревоги, то есть ее чувства, что она никуда не может пойти одна, потому что это стыдно.
Часто чувство стыда связано с чувством тревоги, и, допуская, что такое может быть и в случае миссис Хэйнс, я помог ей понять, что она говорила себе: «Если я пойду куда-либо одна, тогда другие люди увидят, что я одинока, и подумают, что я никчемный человек». Остаток сеанса мы посвятили рассмотрению данной ситуации в рамках формулы А — В—С при помощи форм самопомощи. Затем я предложил попробовать рационально-эмоциональное воображение в качестве мостика между изменением ее мысленной установки и проведением своей новой идеи в жизнь: «Я имею право появляться одной где угодно, и если другие люди будут смотреть на меня свысока, то я отказываюсь относиться так к самой себе». Миссис Хэйнс испытывала большие трудности в работе с рационально-эмоциональным воображением на этом сеансе и между третьим и четвертым сеансами.
В начале четвертого сеанса я предложил ей, чтобы вместо рационально-эмоциональною воображения она бы высказала сама себе свое новое убеждение с большой энергией. Она могла сделать это — и сделала, сначала громко вслух, а затем про себя, и почувствовала подъем настроения гораздо более существенный, чем после рационально-эмоционального воображения. Позвольте мне добавить, что после первого сеанса она не считала больше депрессию своей проблемой.
В конце четвертого сеанса мы договорились о задании, в котором она должна была появиться на людях одна дважды (один раз — на вечерних курсах и второй — на танцах), при этом энергично повторяя рациональное утверждение совладания, придуманное нами. Это явно было полезно для миссис Хэйнс, поскольку она сказала о том, что смогла пойти на оба мероприятия без неподобающей тревоги. Это был наш пятый сеанс, последний по нашему терапевтическому контракту, мы обсудили ее успехи, и она пожелала продлить его в будущем. Она сказала, что очень довольна своими результатами, и попросила продолжать сеансы с периодичностью раз в две недели, а не каждую неделю.
С пятого по десятый сеанс миссис Хэйнс сделала огромные успехи. Она была на нескольких свиданиях с мужчинами и смогла воспротивиться сексуальным предложениям двоих из них, что было для нее большим шагом, потому что раньше она не могла отказать мужчине, а период до замужества можно было бы назвать распущенным, каким он был не по ее собственному выбору, а из-за безысходности. Между пятым и десятым сеансами я посоветовал ей прочитать книги «Почему я считаю себя ничем без мужчины» (Why Do I Think I Am Nothing Without a Man, Russianoff, 1981) и «Как жить одной и наслаждаться этим» (Living Alone and Liking It, Shahan, 1981). Она также продолжала слушать записи своих сеансов, хотя я предложил прослушивать их не трижды, как она привыкла, а один раз, потому что мне хотелось, чтобы она полагалась на свои собственные ресурсы, а не на мои указания, пусть даже опосредованные записью. Она также продолжала выходить одна и использовать энергичное опровержение для улучшения результатов.
Когда я попытался продвинуть терапию от промежуточной к заключительной фазе, миссис Хэйнс заметно забеспокоилась. Она сказала, что чувствует, что стала зависимой от моей помощи, и ее тревожит, сможет ли она справиться со своими проблемами самостоятельно. Прежде всего я оспорил ее убеждение в том, что ей необходима моя помощь, а потом попросил ее рассмотреть перерыв в терапии в качестве эксперимента и предложил шестинедельный промежуток между 10-м и 11-м сеансами, подчеркивая, чтобы она больше обращалась к опровержениям, чем к библиотерапии. Я также посоветовал ей не обращаться к записям сеансов, чтобы мы могли провести чистый эксперимент, опровергающий ее вывод о том, что она не в состоянии справляться самостоятельно.
Эксперимент оказался удачным. Когда она пришла, она удивилась, как она вообще могла думать, что не справится сама, потому что она прекрасно справлялась в этот шестинедельный период. Я сказал, что доволен ее успехами, на что она ответила: «Это приятно Осознавать, но я была бы довольна своими результатами, даже если бы вы не были довольны. Мне не нужно ваше одобрение». Поставив так жестко меня на свое место в этом отношении, мы обсудили, нужны ли ей еще сеансы в будущем или нет, и наконец пришли к тому, что она придет через полгода. Я сказал, что она может связаться со мной, если захочет, в любое время в этом промежутке, при условии, что попробует использовать свои умения в течение двух недель, и позвонит мне, если будет не в состоянии справиться с какой-либо эмоциональной проблемой, которая может возникнуть за это время.
На повторном сеансе через полгода миссис Хэйнс показала, что она добилась новых терапевтических результатов и усилила свои прежние. Она продуктивно участвовала в общественной и волонтерской деятельности, встречалась время от времени с тремя мужчинами, с одним из которых у нее были сексуальные отношения по выбору, а не от безысходности. Отношения с мужем у нее были умеренно радушными, все шло к дружескому разводу. В своем усердии побудить ее справляться с проблемами самостоятельно я допустил ошибку, что завершил терапию и не помог ей предугадать будущие проблемы и представить, как она могла бы использовать новые методы для их решения. Хотя в свое время это было ошибкой, миссис Хэйнс смогла справиться со своими проблемами в период перерыва Кроме того, мне почти не пришлось помогать ей определять себе цели для достижения большего удовлетворения, потому что она могла это сделать сама
