Ромек Е.А. Клиентоцентрированный подход и рационально-эмоциональная поведенческая терапия (если бы на стуле К. Роджерса сидел А. Эллис). (2012). Полный текст.

Ромек Е.А. Клиентцентрированный подход и рационально-эмоциональная поведенческая терапия (если бы на стуле К. Роджерса сидел А. Эллис). // Вопросы психологии. №6. - 2012. - С. 87-95.

Рассматриваются особенности понимания и применения гуманистического подхода в те­рапевтических методах К. Роджерса и А. Элnиса. Анализируются социокультурные и исто­рические обстоятельства, способствовавшие утверждению принципов гуманистической психологии в американской психотерапии второй половины ХХ в. Особое внимание уде­ляется различиям гуманистического подхода в клиентоцентрированной и рационально-­эмоциональной поведенческой терапиях, и в частности, - критическим аргументам А. Эл­лиса в адрес знаменитого тезиса К. Роджерса о решающей роли эмпатии и поддержки в успехе терапии. Различия методов К. Роджерса и А. Эллиса демонстрируются при анализе интервью Джен. 

Ключевые слова: Рационально-эмоциональная поведенческая терапия, А. Эллис, клиентоцентрированный подход, К. Роджерс, гуманистическая психотерапия. 

К. Роджерс оказал огромное влияние на развитие психотерапии. Чего стоит хотя бы его статья 1957 г., в которой он назвал выявленные им в ходе анализа процесса клиентоцентрированной терапии харак­теристики отношения терапевта к паци­ентам - эмпатию, позитивную установку, теплоту, принятие и конгруэнтность - не­обходимыми и достаточными условиями терапевтического изменения личности [7; 95]. Это программное заявление за­дало новое направление исследований психотерапии: если раньше они были сфокусированы исключительно на количественной оценке результатов лечения, то теперь предметом изучения стало отно­шение между терапевтом и пациентом - в "качестве" которого усматривали залог и критерий эффективности психотерапии [5]. Парадоксальность этого поворота состояла в том, что, взяв на вооружение "качественные" критерии К. Роджерса, позитивистски ориентированные иссле­дователи1 невольно признали стоящую за ними антипозитивистскую гуманистиче­скую концепцию психотерапевтического процесса. Правда, эта концепция была «адаптирована» к эмпирическому подхо­ду - терапевтическое отношение научи­лись... измерять с помощью специально созданных стандартизированных шкал, та­ких как Пенн-шкала помогающего альянса (Pen11-НAS - Luborsky, 1976), Оценочные шкалы терапевтического альянса (TARS - Marziali et al., 1981) и др. [1]. Однако сути дела это не меняет. Вот уже несколько де­сятилетий по опросам практикующих психологов и психотерапевтов США и Канады К. Роджерс входит в десятку наиболее влия­тельных психологов ХХ в., хотя, справедли­вости ради следует отметить, что возглавля­ют рейтинги, как правило, бихевиористы и психоаналитики ... 

(1) В 1950-1970-е гг. в США исследованиями психотерапии занимались в основном академиче­ские психологи-бихевиористы. Подробнее см. [5]. 

* * *
Рационально-эмоциональную пове­денческую терапию ( РЭ ПТ) и клиентоцентрированную терапию объединяет прежде всего гуманистический подход, концепция безусловного принятия человеческой лич­ности. Это - их общая почва. Оба направ­ления создавались примерно в одно время и в одной стране. В середине прошлого века в американской психотерапии про­исходили важные перемены. До Второй мировой войны в США и Европе всецело господствовал психоанализ, так что если кто-либо был неудовлетворен своей жиз­нью, у него был весьма ограниченный выбор терапевтических решений. Психоаналитическая практика предполагала врачебное образование и воспринималась как неотъемлемая часть медицины. Аль­тернативу психоанализу составляли пси­хиатрические методы лечения «душевных болезней, - обливание холодной водой, раскручивание депрессивных пациентов на карусели, успокоение буйных смирительными рубашками, лоботомия. Стоит ли удивляться, что в послевоенное деся­тилетие лишь 10 % пациентов обращались за помощью в психиатрические больницы США добровольно [2; 38-39], остальных госпитализировали и лечили принудительно. В этой ситуации у психоаналити­ков, занимавшихся частной практикой, не было конкурентов. 

Однако в начале 1950-х гг. была осоз­нана иллюзорность надежд на чудодейс­твенность психоанализа. Даже наиболее изученные "неврозы перенесения" оказа­лись крайне неподатливыми: их лечение требовало длительного времени и редко завершалось полным выздоровлением па­циентов, несмотря на соблюдение правил классического метода. Терапевтические результаты не соответствовали огромно­му теоретическому багажу, накопленному 3. Фрейдом и его сторонниками. Разо­чарование в исцеляющих возможностях психоанализа стало катализатором крити­ческого пересмотра психоаналитической теории, концепции «душевной болезни» клинической психиатрии, стимулировало творчество в области психотерапии и со­здало благоприятный фон для социального утверждения ее новых направлений - бихевиоризма, гуманистической, рациональ­но-эмоциональной, когнитивно-поведен­ческой терапий. Кроме того, именно в это время в Соединенных Штатах к психоте­рапевтической практике были допущены психологи. 

Ни К. Роджерс, ни А Эллис не получи­ли медицинского образования. К. Роджерс учился теологии, А. Эллис окончил экономический факультет Нью-Йоркского университета. Им негде было усвоить традиционные представления о "душевных болезнях" и не у кого научиться авторитар­ному стилю общения с пациентами. В этом смысле они олицетворяли собой "свежую кровь" американской психотерапии 1950-х гг. Интересно и другое совпадение: приняв решение посвятить себя практи­ческой психологии, К. Роджерс и А. Эллис выбрали для продолжения обучения одно и то же учебное заведение - учительский колледж Колумбийского университета, отделение клинической психологии. Ви­димо, атмосфера колледжа способствовала формированию гуманистической психо­логии, которая, по определению А. Элли­са, "изучает человеческую личность в ее целостности в полной мере человеческими средствами с целью помочь ей жить более счастливой, полноценной и творческой жизнь" [6; 3]. 

Как направления гуманистической психотерапии РЭПТ и человекоцентри­рованный подход разделяют следующие основополагающие принципы. 

1. Безусловное принятие человеческой личности и отказ от ее оценивания. Лич­ность уникальна, сложна и исторична, поэтому измерение ее по какому-то одному или нескольким критериям - относитель­но и некорректно. 

2. Доверие к клиенту, которое базиру­ется на "презумпции" его искренности, здравомыслия, способности самостоятельно развиваться и изменяться. 

3. Отказ при взаимодействии с кли­ентом от интерпретаций, предписаний, советов, руководства его действиями, - словом, от авторитарной модели "доктор - пациент". Терапевтическое отношение строится на фундаменте сотрудничества и разделенной ответственности. 

4. Hic et hoc (здесь и теперь). События и переживания прошлого, какими бы они ни были, не предопределяют развитие личности, поэтому их анализ не является ни необходимым, ни достаточным условием успеха терапии. События прошлого, в том числе раннего детства, становятся предме­том обсуждения только в том случае, если клиент испытывает по их поводу болезнен­ные чувства в настоящем, а не в качестве причины, объясняющей его невроз.

Тем не менее реализуются гуманисти­ческие принципы в клиентоцентрированной и рационально-эмоциональной пове­денческой терапиях по-разному, причем различие это обусловлено не какими -то случайными факторами <<индивидуаль­ного» порядка, а концептуальными осно­ваниями методов К. Роджерса и А. Эллиса. Понимание личности К. Роджерсом укоренено в томистском (католическом) учении о "Потенции и акте", согласно которому каждая вещь свойственным только ей образом реализует заложенную в нее в момент творения потенцию, акту­ализирующуюся в соответствии с общим замыслом Бога. Отличие человека только в том, что он обладает потенцией разума и доброй воли, позволяющей ему участ­вовать в божественном промысле свобод­но, т.е. развиваться не только телесно, но и духовно - личностно. В этом контексте задача воспитателя, педагога, психолога, терапевта заключается в фасилитации про­цесса актуализации божественного начала в личности, в проявлении эмпатии, конг­руэнтности, доверия и т.п. А как же ина­че - ведь все, что нужно для полноценного развития, человек может найти в себе са­мом - в нем зреет семя, посеянное самим Творцом. 

А. Эллис черпал вдохновение в анти­чном рационализме и гуманизме - в фи­лософских практиках образа жизни и сто­ической "культуре себя". Стержневая идея РЭПТ была сформулирована Эпиктетом, римским стоиком, жившим в I в.: "Людей расстраивают не события, а то, как они их воспринимают". Страсти, или болезнен­ные эмоции, возникают на почве ложных представлений, убеждений и ценностей человека, преломляющих жизненные обстоятельства таким образом, что они становятся поводом для страданий. Страсти - результат ошибок разума. "Невроз - это глупое поведение неглупого человека" - гласит парадоксальный афоризм А Эллиса. Чтобы изменить такое поведение, тера­певтических средств, на которые обычно делают ставку психологи, - сочувствия, поддержки, принятия - по меньшей мере не достаточно. "Беда большинства те­рапий, - замечает А. Эллис, - в том, что они помогают вам чувствовать себя луч­ше. Однако дела ваши лучше при этом не идут". Чтобы преодолеть невроз и предот­вратить его возобновление, необходимо научить человека думать по-другому - рационально, гибко, реалистично, а так­же применять новый стиль мышления в повседневной жизни. В этом заключается стратегическая цель РЭПТ, определившая расхождения в применении принципов гуманистической психологии А Эллисом и К. Роджерсом. Важнейшие пункты этих расхождений таковы. 

1. Человек живет не только хлебом чувств. А. Эллис критически относился к "программному" иррационализму некото­рых направлений гуманистической психо­логии, и в частности к тезису К. Роджерса о том, что преодолению невротических чувств способствует их полное и глубокое переживание во время терапевтического сеанса. При том, что любой психотерапевтический процесс происходит на когни­тивном, эмоциональном и поведенческом уровнях, - осознается ли это терапевтом или нет, - апелляция преимущественно, а тем более - исключительно, к чувствам, сензитивности, интуиции клиентов таит в себе опасность неэффективных, а то и "са­моразрушительных" результатов [6; 183]. Поощрение полного переживания своих чувств часто приводит к тому, что клиенты бесконечно блуждают вокруг собственных эмоциональных проблем, "застревают" в них, вместо того чтобы прикладьmать усилия к самоизменению [Там же]. Главная задача РЭПТ-терапевта заключается в том, чтобы показать клиенту: причи­ной его болезненных чувств является его собственное нереалистичное нелогич­ное и непрактичное мышление, научить его корректировать свои убеждения и таким образом самостоятельно изме­нять и свои чувства, и свое поведение. В Институте Альберта Эллиса любят рас­сказьmать историю рождения идеи ра­ционально-эмоциональной терапии. На очередном сеансе индивидуальной тера­пии клиентка в который раз рассказьmа­ла А. Эллису о чувствах подавленности и безысходности, возникающих у нее при мысли о том, что ее недоверие к мужчинам "и, как следствие, одиночество обусловле­ны насилием, которому она подвергалась, в детстве со стороны отца. Дождавшись паузы, А. Эллис воскликнул: "Неужели вы не видите, что не поступок вашего отца, а ваше собственное убеждение в том, что трагическое событие вашего детства обрекает вас на одиночество, делает вас несчастной"! Клиентка замолчала. Через пару минут она озадаченно произнесла: "Вы хотите сказать, что не мой отец, а я сама несу ответственность за то, что мне так плохо?! .. Так вот в чем дело!" А. Эллис называл такие инсайты "элегантными ре­шениями". 

2. Любовь лечит не всегда и не всегда лечит. Основным предметом полемики между А Эллисом и К. Роджерсом были утверждение последнего о том, что успех психотерапии определяется "качеством терапевтического отношения", главным образом, эмпатией и поддержкой. Не то что­бы А Эллис отрицал их значение. Просто в отличие от К. Роджерса, он не считал эти факторы ни необходимыми, ни достаточ­ными. Почему? Потребность в поощрении естественна для ребенка, но если она оп­ределяет поведение взрослого человека, то ведет к конформизму и, в конечном счеrе, к неврозу. Основным мотивом поведения такого человека становится желание быть принятым, правильно понятым, потреб­ность в похвале, а не достижение целей. Но ведь окружающие далеко не всегда оценивают нас и наши поступки по до­стоинству. Гораздо чаще случается иначе. Поэтому люди, ориентированные на по­ощрение окружающих, сталкиваются с се­рьезными эмоциональными проблемами при отсутствии такого поощрения. Если человек убежден, что другие должны до­верять ему, понимать и поддерживать его, то, не получая одобрения и поддержки, он чувствует себя ненужным, ничтожным, подавленным или обвиняет окружающих людей и мир в целом в несправедливости, неконгруэнтности и т.п. Конечно, отсутствие поддержки снижает у него мотива­цию к достижениям и развитию. В этом случае возникает соблазн вновь оказаться в дружественной, поддерживающей со­чувствующей атмосфере терапевтическо­го кабинета или группы встреч и стать ... "профессиональным клиентом". "Исполь­зование процедур, связанных с отношени­ями, которые имеют много общего с тра­диционными группами встреч, - замечает А. Эллис, - часто приводит участников к убеждению, что они очень легко могут ре­шить свои глубокие эмоциональные про­блемы, что временно почувствовать себя лучше эквивалентно настоящему улучше­нию, что они действительно остро нужда­ются (а не просто очень хотят), чтобы дру­гие люди любили и одобряли их, что они ничтожны без такой человеческой поддер­жки и что теперь они достойные люди по­тому, что руководитель и некоторые члены группы, кажется, любят их» [6; 183-184]. В РЭПТ терапевтическое отношение ус­танавливается косвенно, таким образом, чтобы оно способствовало ориентации клиента на достижение его собственных целей, а не на поощрение со стороны те­рапевта. Важнейшей задачей является формирование навыка самоподкрепления. И очень скоро самым значимым мотивом и подкреплением терапевтической работы для клиента становятся ее результаты, а именно изменения, происходящие в его эмоциональном состоянии и жизни в це­лом. Впрочем, многолетние исследования Института Альберта Эллиса свидетель­ствуют о том, что клиенты оценивают теплоту терапевтического отношения в РЭПТ не ниже, а часто выше, чем в других направлениях гуманистической психо­терапии. 

3. Сократова работа. Терапевтическое отношение в РЭПТ директивно. "Дирек­тивный", в соответствии с этимологией этого слова, означает "направляющий" (лат. dirigere), а вовсе не «предписываю­щий», "авторитарный", "поучающий" и т.п. РЭПТ-терапевт направляет беседу с клиентом, задавая вопросы, которые по­могают ему сформулировать проблему и запрос, выявить убеждения, порождающие его невротические чувства, отнестись к ним критически, проверить их на соответствие реальности, здравому смыслу и собствен­ным целям. Директивность, как она пони­мается и применяется в РЭПТ, - это ис­кусство задавать вопросы, сократический диалог, майевтика. "В моем повивальном искусстве, разъяснял Сократ Теэтету, поч­ти всё так же, как у них (повитух. - Е.Р. ), - отличие, пожалуй, лишь в том, что я при­нимаю у мужей, а не у жен, и принимаю роды души, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве - то, что мы можем раз­ными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод" [3; 150]. Директивный в указанном смысле стиль терапевтического отношения имеет це­лый ряд преимуществ. Прежде всего, он развивает у клиентов критическое гибкое мышление, ведь мышление - это способ­ность разрешать противоречия (Г. Гегель), спорить с самим собой, формирующаяся в равноправном споре с другими людьми (Л.С. Выготский). Ну а "умение пользо­ваться собственным разумом" позволяет не только свести к минимуму эмоциональные и поведенческие проблемы, но и, ис­пользуя свой потенциал, сделать собствен­ную жизнь более полной и насыщенной. Кроме того, сократический диалог спо­собствует освоению и интернализации метода, а стало быть, и достижению важ­нейшей цели терапевтического взаимо­действия - превращению клиента в тера­певта для самого себя. Наконец, last but not least (англ.: последнее по порядку, но не по значению) - активный и директивный стиль отношений с клиентом интенсифи­цирует процесс проработки его проблем, сокращает время терапевтического курса. Средняя продолжительность РЭПТ-кон­сультировании составляет 5-16 сессий. А. Эллис вспоминал в автобиографии, что в 1950-х гг. большинство коллег ополчи­лись на него только из-за того, что он за­явил, что эффективная помощь клиенту не обязательно предполагает многолетние встречи с ним [8].

Сессию Джен вряд ли оправданно рас­сматривать как предмет интервизии, тем более - супервизии, принимая во внима­ние, что она носила демонстрационный характер, была ограничена во времени, проходила на глазах у 600 участников семи­нара в Йоханнесбурге, и цель К. Роджерса состояла в том, чтобы проиллюстрировать ключевые, с его точки зрения, аспекты терапевтического отношения. Добавьте к этому отсутствие столь важной в реальной супервизорской рефлексии возможности задавать вопросы терапевту. Поэтому я ограничусь несколькими соображениями об интервью Джен, сфокусированными на тех различиях методов А. Эллиса и К. Род­жерса, о которых шла речь выше. 

"Маленькая непослушная девочка"

Кульминационным и смыслообразую­щим моментом сессии, на мой взгляд, ста­ло замечание Джен о том, что она могла бы еще, если захочет, «надеть шорты и заплести себе косички, но все это не то» [4; 51]. К. Роджерс, по его собственному призна­нию, пропустил это ее высказывание, но в полной мере использовал свой «второй шанс»: образ «маленькой непослушной девочки» стал отправной точкой интер­претации и анализа проблемы клиентки в духе концепции самоактуализации. В итоге на первый план было выдвинуто проти­воречивое желание Джен быть зависимой, обусловленное ее недоверием к своему "внутреннему Я", "неосознаваемому разу­му", ресурсам собственной личности. 

К. Роджерс обобщил и прокомменти­ровал, без сомнения, актуальную проблему воей киентки, проблему, возникшую в их терапевтических отношениях: Джен не была готова к принятию своей доли ответ­ственности за изменения своего душевно­го состояния, ожидая от терапевта советов и готовых решений. Клиентский запрос такого рода не так уж редок - многие люди воспринимают психолога как "специалис­та по решению проблем", который будет давать им рекомендации, руководить их действиями, а то и "учить жить". В случае с Джен такой установке способствовал тот факт, что перед ней сидел знаменитый психолог, да к тому же пожилой человек - мудрец. 

В ходе интервью К. Роджерс скорректировал запрос клиентки косвенно - отка­завшись давать ей советы, а также сделав замечание о том, что все происходящее во время сессии помогает ей, а не ему. Пос­леднее замечание, впрочем, не нашло от­клика у Джен. Позже он использовал образ "маленькой непослушной девочки", чтобы привлечь внимание Джен к ресурсам ее собственной личности, и, судя по беседе. состоявшейся между ними на следующий день, этот прием достиг цели.

Метод А. Эллиса позволяет выявлять и корректировать нереалистичные запросы клиентов в начале сессии. После формулирования основной проблемы терапевт спрашивает клиента, какого результата обсуждения этой проблемы он хотел бы достичь, и если клиент настаивает на практических решениях, рекомендациях, изменении обстоятельств или других людей - помогает ему определить цель их сотрудничества более реалистично, зада­вая вопросы. Джен можно было бы задать следующие вопросы: 

• Уверена ли она, что Карл (или Аль­берт) сможет давать ей советы всю ее жизнь? Ведь терапевту уже за 80... 
• Точно ли она знает, что следование советам Карла сделает ее счастливой? 
• На самом ли деле она хочет, чтобы кто-то руководил ее действиями, делал за нее выбор и принимал решения, чтобы у ко­го-то был "пульт управления" ее личностью? 
• Как она смотрит на то, чтобы на­учиться принимать решения самостоя­тельно, и легче ли ей было бы это сделать, не чувствуя тревоги и безнадежности при мысли о будущем?

Однако проблема, по поводу которой Джен обратилась к К. Роджерсу за помо­щью, отважившись беседовать с ним перед лицом нескольких сотен незнакомых ей mодей, с моей точки зрения, так и не стала предметом обсуждения в ходе интервью. В начале сессии Джен сказала, что хочет обсудить две проблемы, но вопросы Карла помогли ей объединить их в одну, которую она сформулировала ясно и конкретно: «Когда я смотрю на жизнь моей мамы, а она была такой талантливой, то вижу, что ближе к концу, к сожалению, она стала очень желчной женщиной. Мир отнял у нее радость. А сейчас я не хочу оказать­ся в такой ситуации. И в данный момент я еще не нахожусь в ней. У меня очень полная жизнь - и волнующая, и грустная временами. Я многому научилась, и мне еще предстоит многому учиться. Но - я на самом деле чувствую, что то, что случи­лось с моей матерью, теперь происходит со мной» [4; 52]. 

Итак, Джен чувствует тревожность и безнадежность при мысли, что она - уже взрослая женщина, начавшая "стареть", и если ее жизнь будет развиваться по тому же сценарию, что и жизнь ее матери, то она окажется "пойманной" - потеряет себя, превратится из озорной девочки, больше всего на свете любящей музыку и искусство, в опустошенного, сломленного человека. В этом контексте "кульминаци­онный" момент сессии имеет совершенно определенный смысл: "Я еще, если за­хочу, могу надеть шорты и заплести себе косички, - говорит Джен, - но все это не то" [4; 54]. "Не то", потому что ей уже 35 и она - не ребенок, а взрослая женщина, от которой ожидается, что она выйдет за­муж, родит детей и будет жить унылой буд­ничной жизнью своей семьи. А если так и произойдет, то она станет такой же, как ее мать, - "желчной" женщиной, у которой "мир отнял радость".

К. Роджерс, конечно же, понял Джен, о чем свидетельствует, в частности, его обобщение проблемы, вызвавшее у кли­ентки живой и недвусмысленный отклик: "Карл: То есть остается что-то вроде дурно­го предчувствия. Часть вашего страха мож­но сформулировать так: "Вот что случилось с моей матерью, и не следую ли я теперь по этому же пути (Джен: Да, верно.) и не буду ли я, возможно, чувствовать такую же не­нужность и бесполезность?") [4; 52]. 
За этим диалогом в протоколе следуют несколько длинных пауз, перемежающихся уточнением различных аспектов проблемы Джен и ее вопросами о намерениях Карла. Клиентка нервничает, возникает ощуще­ние, что взаимопонимание между нею и терапевтом нарушено. Джен готова обсуж­дать выявленную в ходе сессии проблему, столь важную и значимую для нее, Карл «тянет резину». «Вы хотите, чтобы я гово­рила?» - спрашивает она. "Я ни о чем не беспокоилась в этом мире. И только сейчас у меня появилась реальная проблема, и я не знаю, как справиться с ней... " [4; 53]. 

К. Роджерс интерпретирует ее рас­терянность как желание передать ему ответственность, которое отчасти и про­воцирует своими замечаниями по поводу ее высказываний: "Карл: Я думаю, в пос­ледние 18 месяцев вам все казалось очень важным - каждый момент, каждая чер­точка вашего существования (Джен: Да.) воспринимаются как жизненно значимые. И вопрос теперь стоит глубже: "Что мне делать?" .

Джен: (Пауза.) Доктор Карл, а вы мо­жете ответить мне на вопрос? Моя боязнь выйти замуж и страх старения - вы видите здесь связь или нет?" [Там же]. 

К. Роджерс предоставляет клиентке самостоятельно бороться за то, "Чтобы узнать, в каком направлении двигаться в своем поиске" [Там же]. Отстраняясь от обсуждения ее проблемы, он преследует и другую цель - дать Джен возможность полно и во всем объеме пережить чувства страха и безнадежности, <<которые в про­шлом или не допускались в сознание, или же искажались в нем>> [Там же]. 

И только после того, как Джен упо­минает шорты, которые она могла бы еще надеть, и косички, которые могла бы заплести, интервью переходит в "актив­ную" фазу: К. Роджерс охотно протягивает клиентке руку помощи и указывает ориен­тир движения, вполне, впрочем, предска­зуемый, - ее внутреннее Я, "маленькую непослушную девочку", у которой, она, конечно же, найдет и понимание, и под­держку, и совет, - Джен хватается за эту метафору, как за соломинку. 

Имея в виду высокую степень осозна­ния Джен ее "реальной проблемы" и бо­лезненных чувств, которые, судя по интер­вью, она переживала достаточно полно и глубоко в течение полутора лет до сессии, а также ее готовность и желание "справиться" с ними, РЭПТ-терапевт посвятил бы основное время сессии проработке ее главной проблемы. Задавая вопросы, он помог бы клиентке выявить иррациональ­ное убеждение, вызывающее у нее чувство страха при мыслях о будущем.

Протокол предположить, что это убеждение либо относилось к типу "катастрофизаций", либо было связано с низкой терпимостью к фрустрации. Отражая чувства Джен, К. Роджерс фактически сформулировал его: "У вас есть обязательства на работе, в отношениях с друзьями. И лишь вступ­ление в брак - это ужасно, как ад" [4; 52]. В более точной формулировке: Если ваша жизнь будет развиваться по тому же сце­нарию, что и жизнь вашей матери, и вы окажетесь "Пойманной", это будет ужасно, как ад.

Следующая задача состояла бы в том, чтобы показать Джен закономерную связь между этим убеждением и ее болезненны­ми чувствами. Любой человек в ее обсто­ятельствах, чувствовал бы тревожность, доходящую до приступов паники, если бы думал так же, как она. И тот факт, что далеко не все тридцатипятилетние жен­щины панически боятся старения в браке, несмотря на горький опыт своих матерей, свидетельствует о том, что дело не в обсто­ятельствах, а в убеждении Джен. 
Оставшееся время сессии РЭПТ-тера­певт использовал бы для того, чтобы в со­кратическом диалоге с Джен исследовать ее убеждение на предмет его соответствия реальности, логике и целям клиентки. 

Завершилась бы сессия корректиров­кой иррационального убеждения Джен, обсуждением ее домашнего задания и впе­чатлений от сессии. 

Конечно, подобное терапевтическое сотрудничество предполагает знакомство клиента с формулой А-В-С и основны­ми положениями РЭПТ, но ведь сессия-­то была демонстрационной, а стало быть, если бы на стуле К. Роджерса сидел А Эл­лис, Джен наверняка обладала бы необхо­димыми предварительными знаниями. 

1. Калмыкова Е., Кэхеле Х. Психотерапия как объект научного исследования // Основные направления современной психотерапии /Под ред. А.М. Боковикова. М.: Коrито-Центр, 2000. С. 15-44. 
2. Комментарий к Законодательству Российской Федерации в области психиатрии / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. М.: Спарк, 1997.
3. Платон. Теэтет. URL: http://psylib.org.ua/ books/plato01/22teate.htm (дата обращения: 02.05. 2012).
4. Роджерс К. Клиентоцентрированный/челове­коцентрированный подход в психотерапии //Вопр. психол. 2001. № 2. С. 48-58.
5. Ромек Е.А. Психотерапия: рождение науки и профессии. Ростов-н/Д.: Мини Тайп, 2005.
6. Эллис А. Гуманистическая психотерапия. СПб.: Сова; М.: ЭКСМО, 2002.
7. Rogers C.R. The necessary and sпfficient conditions of therapeutic personality change // J. Consпlt. Psychol. 1957. N 21. Р. 95-103.
8. Ellis А. Аll out! N.Y.: Prometheпs Books, 2010.

Поступила в редакцию 13.Х 2012 r.